Связь этнопедагогики с народной педагогикой и педагогической антропологией

Основа теоретической и практической педагогики, её «проматерь» – народная педагогика. Её можно определить как область эмпирических педагогических знаний и опыта народных масс, выражающихся в господствующих в народе воззрениях на цели и задачи воспитания, в совокупности народных средств, умения и навыков воспитания и обучения.

И действительно, вспомним великого А.С. Пушкина. Из Михайловского, где поэт находился в ссылке, он писал своему другу П.А. Вяземскому:

К ним у поэта была большая страсть ещё с детства:

А позже поэт писал:

Следовательно, в народной педагогике – и на это надо обратить особое внимание – источниками изучения являются произведения фольклора, но, непременно, с педагогическим содержанием и направленностью, этнографические материалы, народные воспитательные традиции, игры и игрушки, народные и молодежные праздники, опыт семейного воспитания и прочее.

Кроме того, это – «основание педагогической теории и практики, методологическое ядро педагогических наук, которое вбирает в себя научные знания о человеке, полученные в процессе образования. В этом значении педагогическая антропология ориентирует педагогику на разработку и применение особого антропологического подхода», который предполагает «соотнесение любого знания об образовательных явлениях и процессах со знаниями о природе человека, связывает получение педагогического знания методом, обеспечивающим интеграцию человека в педагогику, опирается на антропологическую аксиоматику, на основе которой строятся теория и методология проблемы становления и развития личности».

Считается, что в качестве самостоятельной отрасли знания она начала разрабатываться К.Шмидтом в Германии и К.Д.
Ушинским в России в 60-х годах XIX века. В фундаментальном труде «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии»

К.Д. Ушинский писал, что «воспитывать человека во всех отношениях» можно, лишь «узнав его во всех отношениях».  По его мнению, «воспитатель должен знать человека в семействе, в обществе, во всех возрастах, во всех классах, во всех положениях, в радости и горе, в величии и унижении, в избытке сил и болезни, среди неограниченных надежд и на одре смерти, когда слово человеческого утешения уже бессильно. Он должен знать побудительные причины самых грязных и самых великих деяний, историю зарождения всякой страсти и всякого характера. Только тогда он будет в состоянии почерпать в самой природе средства воспитательного влияния – а средства эти огромны».

После установления советского режима были закрыты практически все педагогические исследования, которые стремились
органически слить человековедение с образованием. Это было связано с разгромом педологии, что привело к утверждению
так называемой «бездетной педагогики».

А теперь непосредственно об этнопедагогике. Хотя она и имеет более глубокие исторические корни, но, если говорить о ее современном месте в педагогическом наукоучении, является как бы «дочерью коллективных родителей»: общей педагогики, народной педагогики, педагогической антропологии, педологии. В каждом из этих направлений можно найти то, что в той или иной форме присуще и этнопедагогике.

Но, думается, более правильно все же будет сказать, что истоки всех вышеперечисленных направлений берут начало в живительном роднике этнопедагогики. Именно она оплодотворила и оплодотворяет и общую педагогику, и народную, и педагогическую антропологию, и педологию. Здесь все взаимосвязано, а принятое членение зачастую чисто условное.

Уже само название «этнопедагогика» говорит о том, что включает в себя это направление.

Первая часть слова – ЭТНО… – происходит от греческого ethnos – народ, то есть эта педагогика основывается на народных
традициях и учитывает специфику этнического самосознания. Но здесь возникает вопрос: а чем же тогда она отличается от
народной педагогики? Да, это – очень близкие понятия. Но все же ниша у каждого из них своя.

Этнопедагогика в своей основе опирается на этнопсихологию – междисциплинарную отрасль знания, изучающую этнические особенности психики людей, национальный характер, закономерности формирования национального самосознания, этнических стереотипов и т.д.

И на эти моменты очень важно обратить особое внимание. Этнопедагогика теснейшим образом связана с педагогической
антропологией, то есть с целостным и системным знанием о человеке. Ориентируя педагогику на разработку и применение особого антропологического подхода, педагогическая антропология не только не исключает этнических особенностей, но, напротив, особо выделяет их в средствах воспитательного и образовательного влияния.

Обратите внимание на этнические стереотипы.

В содержании этнических стереотипов, как правило, зафиксированы оценочные мнения об указанных качествах. Кроме того, здесь могут присутствовать и предписания к действию в отношении людей данного этноса.

Этнопедагогику невозможно рассматривать вне духовности.

Именно духовные корни и ценностные ориентации обеспечивают преемственность поколений, связь между ними. Общий
стержень, который крепит связь поколений, – это общечеловеческие представления о месте каждого из нас в этом мире, это веками сложившиеся правила нашего совместного проживания, это, наконец, общечеловеческая мораль – фундамент нравственности и ответственности перед обществом.

Важно также обратить внимание еще на одну существенную сторону рассматриваемой проблемы. Известно, что умственная и чувственно-предметная деятельность, интеллектуальный и эмоциональный рост формирующегося индивида в решающей степени стимулируются или сдерживаются, ограничиваются семейным воспитанием. При этом надо иметь в виду, что в первые четыре-пять лет жизни человека формируется 50 процентов его интеллекта, причем способности к восприятию и усвоению внешних влияний в этот период особенно велики. Именно это и учитывают наиболее дальновидные религиозные воспитатели и педагоги, ставя во главу угла силу личного примера родителей. К примеру, на очень интересную деталь в системе передачи религиозных знаний и исламских традиций из поколения в поколение в казахских семьях обратил внимание К.Ш. Шулембаев.

В монографии «Образ жизни. Религия. Атеизм» он писал:

На наш взгляд, в этих словах очень точно и лаконично описано то, что мы называем «народным исламом», благодаря которому казахи не утратили связь с истоками своей религии даже в условиях жесточайшей антиисламской пропаганды, сохранили приверженность ее духовным ценностям. «Здесь уместно отметить одну особенность, которая характерна для ислама в Казахстане, а именно то, что верующие в большинстве своем вполне удовлетворяются простым упоминанием Аллаха, пророка Мухаммада, не требуя от служителей культа пространного объяснения тех или иных вероучительных положений, и тем существенно облегчают их участь… Казахстанские верующие отдают предпочтение различным народным преданиям (шежіре), а не религиозной мифологии, хотя от последней тоже не отказываются».

Все это имеет прямое отношение к этнопедагогике.