Квазиконтракты (как бы контракты)

Как бы контракты представляют собой весьма любопытную категорию римского частного права, объединяя односторонние, как правомерные (negotiorum gestio), так и неправомерные (condictio sine causa) действия. Такая разнородность как бы контрактов иногда создает впечатление, что объединение их является лишь искусственным приемом. Однако позиция римских юристов представляется вполне логичной. Классифицирующим основанием избраны два достаточно существенных признака.

Первым из них можно назвать односторонний характер действий, являющихся основанием возникновения данных обязательств, на что указывали практически все романисты, писавшие об этом. Вторым объединяющим моментом, характерным признаком является получение выгоды одной из сторон данных отношений вследствие действий другой. Причем выгода возникает в результате, как правило, действий этой стороны, совершенных без намерения одарить приобретателя.

Рассмотрим каждый из упомянутых видов квазиконтрактов подробнее.

1. Negotiorum gestio (ведение дел). Обычно в литературе этот институт именуют как «ведение чужих дел без поручения», подчеркивая тем самым эти характерные признаки: заботу не о своем, а о чужом деле; отсутствие поручения к этому. Но сами римские юристы ограничивались более краткой формулировкой. Причины, породившие возникновение данного института, были двоякими, с одной стороны, действовал принцип недопустимости вмешательства в чужие дела без просьбы хозяина или указания закона, с другой – интересы отсутствующего хозяина иногда могли быть завещаны лишь при помощи такого «непрошеного вмешательства».

Эти противоречивые тенденции были примирены преторским правом. Характерно, что вначале преторским эдиктом был предусмотрен прямой иск отсутствующего хозяина против того, кто вмешался в его дела, и лишь потом ведущий дело (gestor) получил обратный иск для возмещения понесенных расходов. Окончательно институт negotiorum gestio сложился только в позднем классическом праве. Основные его положения выглядели следующим образом.

Вмешательство в дела другого лица допускалось лишь при наличии определенных условий:

• необходимость в ведении чужих дел;
• отсутствие поручения в широком смысле слова (договора, прямого указания закона, акта магистрата о назначении опекуна);
• полезность для хозяина совершаемых гестором действий;
• отсутствие у гестора намерения одарить хозяина, то есть ведение дел за счет самого обладателя блага.

Если эти условия были в наличии, возникали обязательства ведения чужих дел. Если же какое-то из них отсутствовало, то могли возникнуть обязательства из причинения вреда (например, если лицо действовало за чужой счет в своих интересах) либо неосновательного обогащения (если кто-то возвращал долг за отсутствующего третьему лицу).

Могло быть и мнимое ведение чужих дел. Например, Дигесты предусматривали такую ситуацию: «Но если кто-либо поступит так наивно, что будет вести свое дело в своем хозяйстве в качестве моего дела, то ни одной из сторон не принадлежит иск, так как этого не допускает добросовестность…». При возникновении обязательств вследствие ведения чужих дел права и обязанности сторон распределялись так.

Gestor должен был вести чужие дела надлежащим образом, заботясь о них, как о своих собственных, отвечая за любую вину; после завершения действий в чужом интересе надлежало отчитаться перед хозяином в ведении дел и передать ему все полученное в процессе таких действий. Если у gestor была возможность сообщить хозяину о ведении его дел, то он обязан был сделать это и далее действовать в соответствии с полученными указаниями. В этом случае к отношениям сторон применялись правила mandatum. В свою очередь dominus (хозяин дела) должен был принять отчет и вещи от ведущего дела и компенсировать ему произведенные полезные и разумные расходы.

2. Обязательства из неосновательного обогащения возникали в случае приращений в имуществе одного лица за счет другого без законных (достаточных) к тому оснований.
Существовали данные обязательства как совокупность различных исков, порою заметно отличающихся своими основаниями, но некоторые общие условия их возникновения назвать все же можно.

К ним, в частности, относились:

• приращение имущества (обогащение) одного лица;
• уменьшение в связи с этим имущества у другого лица;
• отсутствие для этого достаточных оснований (соглашение сторон, указаний закона и т. п.).

Еще раз напомним, что римские юристы не были сторонниками абстрактных определений, но не занимаясь без крайней нужды обобщениями отвлеченного характера, компенсировали это тщательной разработкой отдельных казусов, систематизируя их, и т. п. Сказанное касается и правил о неосновательном обогащении. Названные выше условия возникновения данных обязательств появились позже. В самом же римском праве была разработана детальнейшая система соответствующих исков. Следуя за системой Дигест, назовем некоторые из них:

• condictio causa data, causa non secuta (иск о возврате имущества, предоставленного для цели, которая отпала): «Если по какому-либо небесчестному делу даны деньги… то после того, как эта цель достигнута, отпадает истребование денег обратно»;
• condictio ob turpem vel injustam causam (иск о возврате полученного по неправомерному или постыдному основанию). Такой иск, в частности, мог быть предъявлен, если деньги получены по стипуляции, совершенной под насилием; если деньги даны, «чтобы ты не совершил святотатства, не совершил воровства, не убил человека» и т. п. Тут действовало своеобразное общее правило: «Сабин одобрил для всех случаев мнение древних, считавших, что оказавшееся у кого-либо в силу неправомерного основания может быть истребовано путем кондикции, такого мнению придерживается и Цельс» (Ульпиан);
• condictio indeliti (иск о возврате недолжно уплаченного) мог быть предъявлен для возврата сумм, уплаченных по ошибке (например, при возврате повторно уже погашенного долга). При этом важную роль играл субъективный момент: необходимо, чтобы уплативший считал себя обязанным уплатить, «но если он уплатил, зная, что он не должен, то обратное истребование не имеет места».

Применительно к этому иску были закреплены и некоторые принципиально важные для обязательств из неосновательного обогащения в целом положения, являющиеся как бы основанием, мотивом их существования и определения содержания. К числу таких положений можно отнести сентенцию Помпония: «…согласно природе справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому лицу», его же: «Если по ошибке уплачено недолжное, то подлежит истребованию обратно или то самое, что уплачено, или столько же…»; высказывание Павла: «Взыскание недолжно уплаченного является естественным (вытекает из природы вещей), и потому в состав кондикции входят приращения вещи, переданной в качестве исполнения»;

• condictio furtiva (иск на случай воровства). Такой иск предоставлялся собственнику украденной вещи относительно этой вещи.

Возникает вопрос: насколько нужна такая кондикция, если собственник и так может виндицировать вещь или предъявить деликтный иск? Римляне и тут вполне логичны. Причиной внедрения данного иска была не только «odium furum» (ненависть к ворам), но и соображения практического характера. В частности, хотя по некоторым моментам такая кондикция уступала виндикции (не давала возможности полного возмещения интереса), зато имела место, где бы ни находилась вещь, даже если она погибла без вины нарушителя, который постоянно находится в просрочке с момента своего действия. Кроме того, виндицировать можно было только индивидуально-определенную вещь, кондикция могла быть применена в отношении родовых вещей.

Основные положения кондикционных исков были разработаны в классическом и постклассическом праве. Юстиниан добавил субсидиарную condictio ex lege для притязаний, заслуживающих защиты согласно новым законам (которые, однако, не принимали во внимание специальные иски), и общую condictio generalis для притязаний из всех контрактов, квазиконтрактов и деликтов, если они направлены на уплату определенной денежной суммы.